Настоящая любовь, по Драйзеру

Дочитываю “Финансиста” Теодора Драйзера. Как и любая другая серьезная книжка, эта книжка не про финансы, а про любовь. И немного про финансы.

В конце книги Фрэнк, банкир и крупный финансист, таки попал в тюрьму. И здесь, в экстремальных условиях, как нельзя лучше можно пронаблюдать любовь и нелюбовь.

У Фрэнка была подружка. Ещё до тюрьмы она тайно от него – чтоб не расстраивать – приходила к нему на суд, “чтобы быть рядом с ним в часы его наибольших страданий.” Суд – это, наверное, самое большое страдание, которое человеку приходится переносить. Суды бывают разные – большие и маленькие, официальные и самоорганизованные, и даже неорганизованные. Будет у каждого и самый Большой Суд, кому земных судов кажется мало. Кто будет с нами на суде, помимо судей? Кто будет не просто присутствовать, а переживать за нас?

А теперь она приходила к нему в тюрьму. Раз в две недели. За эту привилегию он платил тюремщику совершенно дурные деньги, так как по тюремным правилам посетители разрешались только раз в три месяца. И тюремщик был бы  рад позволить ей вообще жить у него в камере целую неделю – и она была бы рада – просто это было бы уже совсем слишком.

Но как же Фрэнка тяготили другие люди! – он хотел отдохнуть от них от всех и от всёй той бурлящей суеты, которые, как-бы, и привели его в тюрьму, – и даже своей собственной жене, приходившей к нему по графику, он напомнил как-то, мол, что-то ты засиделась, нам только 20 минут позволяется видеться.

Ранее в книге Драйзер рассуждает о христианских семейных ценностях, “одна жизнь, одна любовь.” А на три главы ранее – рассуждения о балах и т.п..

А ещё деньги, которых у него всё ещё было много, позволили ему иметь прогулки в тюремном дворике дольше положенного получаса в день. Более того, ему даже выделили камеру со своим двориком и не стали запирать дверь, так что он мог выйти во дворик – незаконно – в любое время.

Казалось бы, деньги портят человека. Даже наказание он толком отбыть не может, имея кучу денег.

Но нет. Фрэнк стал выносить свой простой деревянный стульчик во дворик по ночам, и садиться смотреть на звёздное небо. Когда тюремные стены ограничивают даже небо над головой – когда оно вообще доступно для созерцания – совсем по-другому начинаешь видеть старые привычные созвездия: Плеяда, Большая Медведица, Полярная звезда, с ней связанная. Фрэнк стал задумываться об их величии и о ничтожестве его собственной судьбы и жизни. Нарушение официального тюремно-воспитательного режима, купленное за деньги самого нарушителя, возможно, имело ещё больший воспитательный эффект.